To be myself is something I do well
Скромное знание хореографии Якобсона дополняется живым интересом к ней. В этом «Спартаке» нет ничего от героического опуса Григоровича и не так много от балета как такового. Он весь — не запечатлённый средствами танца легендарный подвиг, а сменяющие друг друга застывающие сцены и фигуры вазовой живописи, удивительно точно повторяющие условные позы и немногочисленные замедленные движения. Даже батальные эпизоды таковы. В них прежде всего узнаются повествовательная фрагментарность античного эпоса, условность античного театра.
Несмотря на это, к изумлению, смотрится балет динамично и развивается стремительно, не оставляя ощущения затянутости или желания что-то выбросить.
Могущество этого Спартака — не в силе и мощи движения, а в монолитной, нерушимой неподвижности: и убитый падает он непобедимой глыбой. Совсем другим, нежным и чутким, предстаёт в дуэтах с Фригией. (Они так неожиданны и трогательны, почти инопланетны среди бесконечных римских побоищ и попоек: влюблённые другого мира). Обе ипостаси прекрасно удаются Андрею Ермакову, из-за которого и был затеян весь поход: после Данилы-мастера он явственно представлялся Спартаком.
Совсем иного плана отношения Гармодия и Эгины. Эта пара очень идёт Кондауровой и Смекалову. Недалёкий простак, он даже не понимает, как его облапошили, и ужасается не собственной глупости, а её коварству. И поверить не может не в то, что предал сам, а в то, что она — царица, богиня, — обманула. Его совсем по-человечески жаль.
Екатерина Кондаурова — мне кажется, балерина некоторых партий, в которых она превосходна. Эгина — из их числа. Возможно, Гамзатти?..
Запомнились этруски в оргии третьего акта (Гусейнова, Изместьев, Байбордин) и Мей Нагахиса-Менада.
Терёшкина-Фригия в финале танцует абсолютную античную трагедию на самой её вершине, разрешая тем самым накопившиеся вопросы и снимая противоречия. Непримиримость её горя — окончательное и безусловное оправдание героя.
P.S. Исход театрального сезона, это последнее: от впечатлений тоже устаёшь. Для лета больше подходят книги и живопись: неспешное, расслабленное, немного рассеянное созерцание, без особых цели и смысла.
А я очень люблю Гадитанских дев.
НравитсяНравится
Согласна — они тоже интересные. Да и к Ольге Белик я отношусь с симпатией.
НравитсяНравится