To be myself is something I do well
Если бы я где-то случайно услышала такой рояль, в шуме, среди толпы, по радио, ни за что не прошла бы мимо. Наверное, на концерте я никогда не слышала пианистов с настолько богатым разнообразием тембров, голосов, оттенков звука, когда один рояль — целый оркестр. Это особенно впечатлило в прелюдиях Задерацкого и в «Жар-птице», хотя даже Шуман воспринимался свежо и необычно, и к финалу «Крейслерианы», наложенному на начинавшуюся простудную лихорадку, мне показалось, что моё сознание отделяется от меня.
В то же время у Варвары есть свой ясный, неповторимый, узнаваемый стиль, когда и Шуман, и Брамс, и Скарлатти, и Бах — это не абстрактные широко известные композиторы-классики, а современная музыка в исполнении музыканта, имеющего собственный голос, чистый, поставленный, уверенный. Столь яркая индивидуальность — тоже редкий талант, редкий бесценный дар.
Внешняя аскетичность не отвлекает на постороннее: непрерывно идёт внутренняя, напряженная работа, требующая запредельной концентрации.
Бах и Скарлатти записаны на альбоме ‘Sacred & Profane’: это не пыль веков и не вычурные барочные узоры, а то, что звучит, живёт, происходит здесь и сейчас, на практически нескончаемом автореверсе.
Недавние комментарии