Кейс Верхейл. «Танец вокруг мира» (это снова немного о Бродском, но не только)

Когда книги уже не помогают, в ход идут книги о книгах. Двойное абстрагирование — действенный способ кристаллизации растрёпанного сознания, теряющего границу между миром и собой. Поиски себя в искривлённом пространстве и времени легче, если включить в них языковое измерение. В такие минуты я жалею, что не связала с ним свою жизнь, что процесс его постижения бессистемен, фрагментарен, постоянно прерывается в силу неважных посторонних причин и продолжается от случая к случаю сам по себе. Как сейчас.

При всей осознаваемой необъятности и универсальности языка как средства структурирования мировоззрения более ценным ввиду своей редкости становится немногословие, письменное и устное. Отказ от ненужных звуков и слов придаёт ясности речи и мысли.

«В так называемый поздний период Ахматовой тишина чуть ли не превращается в главную её лирическую тему. Тишина становится источником её понимания жизни. Когда она чувственно воспринимает историческое время, оно звучит, как у Блока и Мандельштама, но только на фоне какой-то ужасающей тишины».

Кейс Верхейл. «Танец вокруг мира»

Помолчи, послушай, подумай.

Эти три умения становятся чуждыми современному человеку. Молчание — первый шаг в направлении к мысли, но он и самый трудный: страх перестать говорить — это страх потеряться в многоголосом мире, не найти себя среди миллионов неустанно рокочущих, говорливых, словоохотливых, но при этом абсолютно безмозглых ботов. Так и сам становишься одним из них. Бот не слушает и не слышит, тем паче не понимает — он искусственный интеллект, машинный перевод, алгоритмическая, формализованная обработка, заменяющая коммуникацию. Отсутствие обратной связи приводит к отключению критической оценки того, что говоришь, не способствует запуску процесса мышления, разрушает логические связи в последовательности высказываний. Да и способность выстраивать их в принципе постепенно утрачивается, замещается наращиванием интенсивности информационного потока, знанием вместо думания, а они — не тождественны.

Идиотизм вселенского масштаба — это вызов современной цивилизации. Справимся ли мы с ним, я не знаю, но стараюсь бороться хотя бы в пределах своего собственного отдельно взятого сознания.

Согласно Спинозе, важнейшей движущей силой в человеке как единстве духа и тела является «стремление упорствовать в своём собственном существовании в продолжение неограниченного времени».

Кейс Верхейл. «Танец вокруг мира»

Способность думать притупляется в условиях экстраординарной сиюминутности. Бродский — поэт, как нельзя лучше подходящий для активизации этой функции. Кейс Верхейл много пишет о его эссеистике — о ‘Less Than One’ и ‘On Grief and Reason’, и до этого надо добраться. Ещё у Верхейла есть многочисленные упоминания «Аватера» Мартина Нейхофа и других (явно менее примечательных) поэтов — я ничего не читала и из голландской литературы.

Он мне сказал, что собирается в эти дни написать стихотворение о Голландии. В нем будет выражена и такая мысль, его поразившая, что море — не противопоставление Голландии, а ее продолжение. В принципе, Голландия и Северное море — это одно и то же.

Я ответил, что его понимаю. Когда я, молодой студент из провинции, где я родился, переселился в настоящую приморскую Голландию, мне в первые осенние месяцы с их постоянными дождями казалось, будто живу под водой и не сегодня завтра у меня должны появиться жабры.

Кейс Верхейл. «Танец вокруг мира»

Книги о книгах открывают горизонты и задают направления: в них есть много всего — что почитать, что послушать, что посмотреть. В них есть всё, что нужно. Картины Карла Виллинка, например. Или альбом Лемхина «Иосиф Бродский/Ленинград». Я, пожалуй, иногда тоскую по Ленинграду.

Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.

Иосиф Бродский. «От окраины к центру»