To be myself is something I do well
Главная музейная ночь года была ясной и холодной.
Формат мероприятия в сравнении с опытами первых лет сильно изменился: вместо спонтанного хаоса музейной программы, которую раньше можно было составлять и менять на ходу, купив единый входной билет, теперь требуется жёсткое продуманное расписание, разработать которое необходимо сильно заранее — за несколько дней до Ночи свободных билетов нет почти никуда. Впервые я не смогла попасть даже в нереально вместительный Большой зал Филармонии, в нужный час, когда играли Шостаковича и джаз, джаз Шостаковича.
Наверное, в сегодняшней организованности и дисциплине есть резон, но того раннего сумбурного подхода с толпой и очередями на вход всё равно немного жаль.
В итоге образовалась полуночная прогулка по Петропавловской крепости, по следам петроградского-ленинградского-петербургского кино, которое, спустя пару месяцев после посещения тематической выставки, снова захватило с головой.

Ночь музеев для меня всегда была не поводом посетить много разных экспозиций, которые и без того можно изучить в несуетной, спокойной обстановке (хотя с некоторыми совершенно прекрасными музеями я познакомилась именно благодаря тому, что они случайно оказывались на выбранном музейном маршруте в одну из Ночей), а способом погрузиться в шумную, бурлящую, наполненную юностью (вне зависимости от возраста) и свободой, головокружительным ароматом сирени (в этом году она ещё не цвела) и перфомансами уличных музыкантов ночную жизнь Петербурга, просыпающуюся в предчувствии белых ночей.




Это тоска по безвозвратно ушедшей молодости и попытка вернуться в неё хотя бы ненадолго. В этом году впервые пришло ясное, горькое и неумолимое осознание, что мне не двадцать лет. На будущие Ночи, сколько бы их не было впереди, остаются ностальгия и тихая радость за дышащих полной грудью, жадно глотающих майский воздух двадцатилетних.
Недавние комментарии