Пазолини

Кино — коварное искусство, масштабы незнакомства с которым нарастают по мере продвижения вглубь: с каждым посмотренным фильмом возникает пять, десять, сто других, может быть, не столь прекрасных, но не менее значимых. Клубок интертекстов и взаимных цитат закручивается в бесконечную спираль.

Цветное или черно-белое, в динамике или статике, с захватывающими историями или совсем бессюжетное, кино не терпит усталости и не выносит полумер: его не отложить на потом, не досмотреть завтра, не закрыть, как книгу. В нем нет антрактов и закладок. Будучи прерванной во времени, магия исчезает насовсем: бог весть, когда случится следующее откровение и возникнет ли оно вновь с тем же фильмом, брошенным посередине.

В итоге, выбор невелик: погружаться в этот мир без оглядки или отречься от него вовсе. И, поскольку последнее невозможно себе представить, спасают долгий отпуск, длинный уикенд, свободные вечера.

Я начала смотреть Пазолини очевидно не с того, поэтому «Теорема» долго оставалась единственным фильмом, который я видела. Попытав счастья вновь с «Цветком тысячи и одной ночи», я уже не смогла оторваться.

Ни моих знаний о кинематографе, ни мастерства владения словом не хватит, чтобы описать это и уж тем более сказать что-то новое. Скорее всего, знатоками про него написано достаточно. Удивительно, что, только закончив смотреть «Царя Эдипа» или «Медею», их хочется пересмотреть, увидеть то, что в первый раз не заметил.

К тому же, про кино Пазолини, наверное, стоит почитать: думаю, киноведы сделали множество любопытных открытий, знание которых сделает этот мир богаче и разнообразней.