To be myself is something I do well
Противостояние интеллигенции и мифического народа старо почти так же, как отцов и детей. Они говорят на разных языках, слушают разную музыку, разные блюда готовят к празднику. Одни читают книги, издают их и пишут, другие — передовицу газеты «Правда», чем бы она ни была в каждый конкретный момент. Что это означает? Ровным счётом ничего, и профессорское семейство Петкевичей с польскими корнями и туманно-придворным прошлым симпатично ничуть не более обсуждающих (осуждающих) их на коммунальной кухне соседей. Человеком не становятся по праву рождения, и этот путь каждый должен пройти сам.
7 из 10
www.kinopoisk.ru/film/4856092/
Эти люди — не герои и не мерзавцы, и в других обстоятельствах они прожили бы обычную спокойную, может быть, даже счастливую жизнь — издавали бы Вайнштейна, строили метро, изучали Гуссерля, ужинали в «Арагви», — но время не оставляет выбора.
Молодой поклонник феноменологии, случайно оказавшийся в новогоднюю ночь за столом Петкевичей, выпрашивает у Дины рукопись Павла Казимировича и выносит её, то ли чтобы спасти, то ли чтобы присвоить в другое время в другой стране.
Только врачи, верные чувству долга и выбранной однажды и на всю жизнь профессии, имеют неприблизительное представление о совести.
Бесчеловечно ледяные голубые глаза Ивана — страшная бездна, которая открывается в финале: у каждого палача есть своя вполне человеческая дорога на эшафот. Она разверзается не где-то там вдали, а под ногами любого из нас/из них. Не опрокинуться в неё требует титанических усилий.
Эта отрава, этот заражённый воздух, дух времени, в котором невозможно дышать и дышать смертельно опасно, в котором нет никакой гарантии, что тебе удастся выбраться из-под обломков через два месяца, когда умрёт Сталин, — это фильм о них. О том, что надежды может и не быть, и надо научиться жить в безнадёжности.
Недавние комментарии