To be myself is something I do well
Выпила утром одну чашку кофе вместо двух. Последствия катастрофические. Не помогает даже крепкий чай.
* * *
Иногда я читаю книги, которые, мне кажется, кроме меня никто не читает. Кому ещё это может быть нужно? И меня охватывает невыносимое, безграничное одиночество. Зачем, о чем? Нечего ответить, не скажешь, ни в двух словах, ни в двух тысячах. Невозможно обсуждать, но хочется молчать о книге с кем-нибудь вместе, одинаково понимая молчание друг друга. Погружаться в него глубоко, сидеть, часами уставившись в одну точку.
Вроде бы, это она, знакомая настоящая жизнь, приправленная немного ностальгией по девяностым. В чем-то забавная и смешная, с нами, забавными, смешными и непуганными, в чем-то неотвратимо грустная и пугающая жестокой неизбежностью. Но все, как в дымке, ватное, воздушное, невесомое, нематериальное. Сон или явь, правда или бред? Все, что было не со мной, помню. Это было, но со мной ли? Я не помню, о чем я.
О «Бабаеве» Александра Терехова, о его «невыносимо прекрасном будущем». О «Мемуарах срочной службы». Почему-то вспомнились «Жизнь в ветреную погоду» и «Пушкинский дом». Видимо, не даёт покоя несбывшаяся жизнь филолога.
И как меня угораздило прочитать что-то после «Немцев»? И как его угораздило написать «Немцев» после «Бабаева»? А может, просто сегодняшнее – муторно и тошно, а прошлое – невыразимо прекрасно.
Прошлое? прошло ли? было ли?
Недавние комментарии