Я здесь живу...
To be myself is something I do well
“Сказка про темноту” Николая Хомерики в “Закрытом показе”
27 мая 2011
Может быть, дело в целеустремлённости тех, кто делал фильм (и им удалось дойти к той цели, к которой они поставили себе задачу прийти в финале), может быть, в том, что фильм снят хорошо, и этого не могли временами не признавать даже оппоненты, но в этот раз и дискуссия была удивительно не характерной для “Закрытого показа”. Никакого хамства, оскорблений, скабрезности, сползания в чуть ли ни площадную брань: те, кому фильм не понравился, тем не менее, согласились с художественной и идейной силой финала, где герой Бориса Каморзина превращается-таки в человека, пусть пока только в самом зародыше. Не могли не признать и ряда операторских находок, сюжетных ходов и т.д. Это тем приятнее, что подобное внимательное отношение к оппонентам и способность слушать и услышать противоположную сторону и согласиться с ней давно перестали быть, казалось бы, столь естественной чертой нашей “творческой интеллигенции”.
Нет смысла пересказывать фильм – я не мастер, да и всегда лучше смотреть оригинал, но мне показалось очевидно важным отметить несколько очень значимых для его понимания моментов.
Первый из них, безусловно, относится к жанру. Ведь Гордон, как к нему ни относись, всегда правильно выбирает систему координат оценки, и поэтому не попадает в банальности вроде “я не верю”. В самом деле, о каком Станиславском может идти речь, когда режиссёр (совершенно сознательно!) обозначает жанр сказки как базовую идейную платформу? Здесь не нужно верить или не верить, не нужно искать сходства с реальностью как в деталях, так и в целом (та ловушка, в которую ой как часто попадают оппоненты). Поэтому претензии в “нереалистичности” происходящего можно снять сразу. (К слову сказать, оппоненты почему-то всегда неточны в используемых терминах, определяя сказку как вымышленную, придуманную историю, в то время как она существенно уже и характеризуется своими жёсткими законами и канонами; а просто придуманная история – так это, простите, всё искусство вне зависимости от жанра). Темнота, в которой живут (но через которую пытаются пробраться!) герои фильма, но которая однажды со всей своей тёмностью открывается Геле (благодаря мальчику, просто и искренне обозвавшему её старой злобной сукой), сказочна сама по себе: такая своеобразная дремучая чаща, в конце которой – что самое важное! – всё-таки есть с поразительной определённостью и ясностью показанный свет! (Герои проходят через своеобразное преображение в занятиях танго, на которые всё-таки приходят наконец вместе).
К слову сказать, мат в фильме (прямо скажем, его не столь уж много), абсолютно не отвращает, потому что он там органично демонизировать, намеренно очернить ту среду, в которой живут герои, подчеркнуть её злобность, настроенность против героев: такая своеобразная нечисть вокруг, с которой нужно бороться.
И здесь у меня вторая серьёзная претензия к оппонентам: постоянные упрёки героев фильма в их ничтожестве и в том, что они карабкаются в нём и не могут из него вырваться. Во-первых, это не ничтожества, а обычные, “маленькие” люди, которые не умеют жить, но пытаются нащупать свою тропинку (искусство и — что ещё важнее — жизнь на, может быть, 90% состоят из таких вот людей, и непозволительно столь высокомерно упрекать их в их несостоятельности: упорное нежелание признавать в героях фильма просто обычных людей сродни фашизму). Во-вторых, своим корявым путём они приходят к зачатку любви (не буду вдаваться в философские изыскания по поводу того, что такое любовь, поскольку это совсем уж уведёт от темы, но замечу – опять же в противовес оппонентам – что в финале это обычная любовь обычных людей, не шекспировские страсти, но ведь не только они достойны быть выведенными в искусстве). И не нужно здесь умничать и вопрошать: ну что их может ждать в будущем, обычный брак, который может даже развалиться спустя какое-то время, а может стать рутиной жизни (к слову сказать, судьба Натали Ростовой и Пьера Безухова в этом смысле от обыденной рутины ничем не отличается). И даже сказанная в сердцах фраза Димыча (Борис Каморзин) о том, что Геля ему не нужна, – верный и психологически очень точный способ выразить как раз её нужность. Да и в самом том, как Геля зовёт его – Димыч – есть робкие признаки наивной трогательности, человечности, непосредственности, той самой, пусть не громадной, но любви.
Наконец, третье, чего я не могу обойти стороной: милиция. Абстрагируясь от отношения российского общества к милиционерам, мне показалось, что режиссёр очень точно поймал одну важную деталь: милиционеры отнюдь не все (по меньшей мере, нижние чины) подонки и подлецы по своей природе и натуре. Они просто невежественны, не знают, как жить, куда идти, как себя вести, какую систему ценностей исповедовать, какие цели преследовать, и от этой внутренней неопределённости, от полнейшего отсутствия внутреннего духовного и ценностного стержня они сползают туда, куда тащит окружение. Куда тащит, нам известно… но дело в том, что сегодня часто в милиции оказываются отслужившие в армии мальчики, нередко из провинции, которым в полной мере присуще это тотальное незнание того, как жить. Да и только ли милиция грешит этим?.. недаром же заключительные кадры – недвусмысленное приглашение посмотреть на себя…
Оставлю за скобками многочисленные претензии оппонентов к якобы неправдоподобному поведению Гели, к отсутствию положительных героев и прочую чепуху, реагировать на которую в “Закрытом показе” уже устаёшь: такое ощущение, что “специалисты” в области кино, совершенно не понимают, как нужно не то что оценивать, но хотя бы подходить к оценке произведения искусства. Упрёки в том, что женщина не может так себя вести, а обозвавший Гелю мальчик – будущий хулиган и преступник, – это верный признак не просто недалёкого обывателя, а недалёкого обывателя, порядочно возомнившего о себе и своём понимании. Не перестаю удивляться тому, насколько заполнено подобными непрофессионалами пространство критики искусства (вне зависимости от того, идёт ли речь о кино, музыке или чём-то ещё), и тому, насколько же подобные представители в нём жизнеспособны.
Конечно, для них прозвучавшее в финале “ожидание любви” не ново: чем их удивишь? Им не нужно этого отрадного утешения – им подавай новости и сенсации, виртуозно-интеллектуальные авторские сентенции и неожиданные откровения! А жизнь-то в сущности, – не жалкие потуги философствующих интеллектуалов придать себе значительность в области чистого разума, а вот такие “простые вещи” вроде любви.
P.S> Не могу не отметить очень впечатлившей работы Алисы Хазановой в роли Гели. Не умею аргументированно разобрать актёрскую игру, но созданный образ очень выразителен, нетривиален, не грешит штампами и клише – очень органичная героиня. Впрочем, то же самое можно сказать и про остальных, например, про Юрия Сафарова.
Я здесь живу... 
Недавние комментарии