To be myself is something I do well
Какой комок воспоминаний ни вытащи из недр памяти, всё щемит необратимостью, тем, что никогда не будет той беззаботности жаркого дня, майской ночи, прохладного солнечного рассвета. Так и проходит жизнь, почти не начавшись, стирает будущее, становится прошлым.
Как человек, унаследовавший боль ленинградской блокады, я не могу принять разных мнений о судьбе Мариуполя.
Несмотря на все но, в сложившихся обстоятельствах я сторонник черно-белой категоричности, не принимающей пятидесяти промежуточных оттенков, не выносящей относительности суждений, допустимой в любых других условиях.
Я не могу пойти в театр, на оперу или балет, плохо представляю себя на концерте, даже инструментальном. Наверное, это мог бы быть какой-то драматический спектакль, но вопрос, какой и где, ставит в тупик. Разве что куклы?..
Пока я не могу определить, где та грань нормальности, которой необходимо, стоит придерживаться.
Солнечный полдень сменяется холодеющим воздухом сумерек. Почти морозно, когда наступает ночь. Это апрель, ещё пробирающий резкостью бытия. Всё чаще кружится голова, всё сбивчивей отстукивает сердце. Можно потерять равновесие, поскользнувшись на чуть обледеневших ступенях. Так бывает. Игра с предсказуемым результатом, но полным неожиданных извилин процессом.
К привычной жизни трудно возвращаться: как будто её и не было никогда. Как будто не было свободы передвижений и праздно шатающихся толп, музейных очередей и предвкушения летней жары в гуще ещё тёмной и прохладной майской ночи. Всего этого не был никогда и уже не будет.
Надо иметь мужество — жить, понимая, что ничего не будет.
Утро субботы. Кварталы между «Маяковской» и «Чернышевской» — чудесное место для прогулки по тихому, почти безлюдному, чуть припорошенному весенней пылью, нехотя просыпающемуся городу. Пронзительная, пугающая своей мелочностью морось, под которой странно идти без головного убора и глупо раскрывать зонт. Завтрак в пустом кафе…
Недавние комментарии