To be myself is something I do well
Фильм не понравился мне совсем, но ради множества документальных кадров и чёрно-белых фотографий Ричарда Аведона его стоил смотреть.
Конечно, он гений! Его танец самодостаточен, харизматичен, непрерывен, быстр, неподражаемо пластичен и музыкален, но поражает даже не это, а тот ослепительный свет, тот удивительный дар, которые покоряют с первого взгляда, несутся, как лавина, сметая всё на своём пути. Глаз невозможно оторвать ни от Нуреева на сцене ни от Нуреева в жизни.
Он такой, какой есть, всегда, везде и со всеми, будь то репетиционный зал, телестудия или тюрьма. Он естествен и неподражаем, и фантастически обаятелен. В том, как он ведёт себя, как разговаривает, как отвечает, как смотрит и улыбается, – неподдельный аристократизм духа, выросший из самого мрака советской машины, в которой — действительно непостижимым образом – выжило искусство балета. Его отношения с Эриком Бруном и Марго Фонтейн, встреча с Анной Удальцовой и поклонниками в московском аэропорту – истории из жизни мужественного, благородного, сильного и очень человечного героя. Между сегодняшними даже самыми выдающимися премьерами и им – непреодолимая пропасть, они пошлы и сиюминутны в сравнении с Богом.
Недавние комментарии