Я здесь живу...
To be myself is something I do well
“Война и мир” в Мариинском-2. 15 июля 2014
Всё это было бы смешно,
Когда бы не было так грустно.
М.Ю. Лермонтов
Иногда мне хочется спросить режиссёра, поставившего оперу: “Вы в своём уме?!” Ответа вопрос не предполагает: я знаю его сама. Я его вижу.
Именно из этой серии – “Война и мир” Грэма Вика, представленная на суд публике 15 июля сего года в Мариинском-2. В антракте шёл проливной дождь и сверкала гроза, и смотреть на них сквозь бесконечные панорамные окна нового театра с бокалом замечательного Pinot Grigio было самым прекрасным в этот вечер. Постановка – такой ультрасовременный постмодернизм, начисто лишённый смысла и предполагающий полное, абсолютное смешение эпох, жанров, смыслов и их перемалывание в абсолютный, совершенный абсурд. Летающие кровати, танки, немыслимые стеклянные забрала, кокаин, – всё, что хотите. За почти пять часов действа действительно можно показать всё, что окружает нас во внешнем мире. До антракта каждое новое появление джинсовой куртки, мини-юбки, вытирающей полотенцем волосы княжны Марьи, лимузина и фразы, спонтанно и хаотично вырванной из романа, – смешно (фразы на сцене — очень даже смешно!), а ближе к полуночи, когда хочется домой, спать и чтобывсёэтоскореезакончилось – невыносимо. Мы не остались на поклоны и вылетели из зала без десяти двенадцать, чудом вскочив в уходящий 27-й автобус и в поезд метро на “Гостином дворе”, так что я не знаю, кто сорвал самую бурную овацию. Свою пальмовую ветвь я без колебаний вручаю Евгению Акимову, который настоящий-пренастоящий Пьер Безухов, и оркестру, в качестве первой скрипки в котором был снова замечен Алексей Лукирский. Я люблю музыку Прокофьева: её проблески, не сопровождаемые пением, скрасили безутешную тоску.
Евгений Акимов пел неидеально, но он показал единственный на весь спектакль сильный, стройный, достоверный и вокально, и драматически образ. Он умница!
Поскольку я считаю для себя необходимым понимать в опере слова (уж, по крайней мере, в русской опере), то хоть что-то сказать могу лишь о тех, кто этому требованию соответствовал: Сергей Алексашкин (старый граф Ростов), Екатерина Сергеева (княжна Марья), Михаил Петренко (старый князь Болконский), Илья Селиванов (Анатоль Курагин), Андрей Попов (Платон Каратаев). У некоторых других были проблески – вроде Эдуарда Цанги (Долохов) и Павла Шмулевича (Балага).
Василий Герелло-Наполеон – никак, бедного Беззубенкова-Кутузова было искренне жаль.
Ещё я бы выделила, кстати, введённого буквального накануне спектакля Илью Селиванова: пел он резко и рвано, но в целом образ Курагина ему удался.
Андрей Бондаренко-Болконский и Наташа-Аида Гарифуллина – никакие.
А вообще создалось впечатление дикой, жуткой недоработки практически всех партий, и более всего грустно, что это относится именно к вокальной части. Возможно, когда-нибудь состав начнёт петь приличнее…
P.S. Кажется, я написала обо всех событиях своих “Звёзд”, кроме “Дон Кихота” с Фурланетто, что нужно срочно исправить. Зато после “Войны и мира” я поняла, что ни на какую “Турандот” (27 июля), ни на какого “Летучего голландца” (31 июля), как раздумывала раньше, я точно не пойду.
Остаюсь в обществе Брамса и Грига: благодаря у меня теперь есть прекрасные образцы их фортепианных концертов.
Кстати, да: сыграйте нам лучше прокофьевские концерты для фортепиано.
Я здесь живу... 
Недавние комментарии