Я здесь живу...
To be myself is something I do well
Юлия Лежнева в Большом зале филармонии. 4 декабря 2013
С концерта домой я просто порхала, и дышалось легко и глубоко. Пусть и подморозило, и воздух был сухой и свежий, но всё равно дело, конечно, в музыке.
Про концерт
Чистый, лёгкий, прозрачный, воздушный, абсолютно подвижный и гибкий, полётный голос Юли в камерном концерте – это бесподобно. Изумительно тонко и со вкусом подобранная программа: ни одной заезженной или случайной композиции, ни одной недоделанной. При этом всё – по-разному и стилистически выдержанно: Россини – Россини, Беллини – Беллини, Шуберт – Шуберт. (Да, хотя в последнее время появилось много разных попыток исполнять Шуберта, на мой взгляд, он должен звучать именно так, как у Юли). Музыки Берлиоза я не знаю, но да, это была французская вокальная музыка. Сложилось впечатление, что Юля – очень внимательный, вдумчивый музыкант. И поскольку поёт она свободно и естественно, совершенно не задумываясь над тем, как, без бесконечной борьбы с мелодией, не штурмуя отдельные ноты (как высокие, так и низкие), то она полностью сосредоточена на том, что она поёт. И это что – невыразимо прелестно.
Я в последнее время всё чаще ловлю себя на мысли, что мне не хватает лёгкости в музыке. Всё как-то тяжело, концептуально, драматично, какая-то бесконечная внутренняя борьба, которая довольно скоро начинает утомлять. (Хотя при этом я не могу сказать, что мне категорически не нравятся страсти и коллизии в музыке). Часто создаётся ощущение, что как-то всё это не о том и не про то. И, соответственно, не так. Надуманно и сложно. Искусственно и грубо. И в опере, и в инструментальной музыке. Концерт Юлии Лежневой в этом смысле – удивительное и в некотором смысле неожиданное исключение, разительно выделяющееся на фоне современного музыкального пространства. Этот голос можно слушать бесконечно, совершенно не напрягаясь и не погрязая в музыкальных дебрях: просто радуясь и наслаждаясь.
На бис были Alleluia из In furore iustissimae irae Вивальди и что-то ещё с альбома Alleluia. И ещё во втором отделении Михаил Антоненко исполнил соль-бемоль-мажорный экспромт Шуберта op.90.
Про публику
Среди филармонической публики я чувствую себя жутко неуютно, настолько, что мне хочется поскорее забраться в какой-нибудь тёмный угол и слушать концерт оттуда. На мой пристрастный взгляд, большая её часть – это “мы, старые работники культуры” со всеми вытекающими, в мелочах соответствующие героине Ханаевой и оттого вызывающие устойчивое чувство неудобства. Так и бросаются глаза знание, музыкальная образованность и на их почве не в меру разыгравшийся снобизм. Но при этом не было ещё и девяти часов, когда под последние аккорды Шуберта добрая треть “культурного” зала сорвалась на последний отъезжающий трамвай, устремляясь к выходу по центральному проходу. Услышав звуки биса, вернулась обратно, топая и шурша баулами. Позвенела невыносимо отвратительным и долгим телефоном. Под последние аккорды Вивальди снова сорвалась в гардероб, и снова начала возвращаться обратно, заслышав начало второго биса. Интеллигенция, блин!
Я здесь живу... 
Недавние комментарии