Я здесь живу...
To be myself is something I do well
«Анна Каренина» Джо Райта и не только
Услышав, что англичане снимают «Анну Каренину», я довольно скептически отнеслась к этой новости. Во-первых, ещё памятен злополучный «Евгений Онегин». Во-вторых, «Анну Каренину» (как и любой другой роман) нужно прожить, ей нужно переболеть, причём не только режиссёру или сценаристу. В-третьих, я искренне убеждена, что снять «Анну Каренину» лучше, чем это сделал Сергей Соловьёв, просто невозможно. Собственно, именно то, что, кажется, с сегодняшнего дня этот многострадальный фильм наконец-то покажут по телевидению, и сподверг меня на знакомство с творением Райта. (Подозреваю, что у фильма Соловьёва найдётся много врагов и недоброжелателей, критиков и ругателей, но, как показал мой опыт в кинотеатре, большая часть претензий связана с кучей ложных стереотипов и представлений о романе и его героях, которые к собственно произведению Толстого отношения не имеют).
В общем, начала я смотреть театральную «Анну Каренину». Но через тридцать приблизительно минут после начала случилось такое, чего я от фильма никак не ожидала.
Мне стало невыразимо и нестерпимо скучно и занудно. Настолько, что совсем неинтересно и безразлично, чем всё закончится (точнее, конечно, не чем, а как) и даже как будет развиваться. Я бросила, когда Анна наконец-то уступила навязчивому преследованию Вронского (хотя по фильму ещё вопрос, кто кого преследовал). Возможно, когда-нибудь потом я его досмотрю.
Всерьёз обсуждать фильм – смешно и бессмысленно, поскольку он имеет приблизительно такое же отношение к роману Толстого, как то, что поёт Хор Турецкого – к опере. Это как если бы на афише было написано Дж.Верди «Травиата», а на деле поставили бы мюзикл Игоря Крутого на сюжет Дюма-сына.
Суета, возня, куча лишних движений, завитушек и вензелей. Ощущение, что всё действо происходит в гримёрках между выходами на сцену, впопыхах и на скорую руку.
Вронский – привет юнкерам из «Сибирского цирюльника».
Анна – блудливая дама с претензией, но никак не из высшего света и без тени собственного достоинства. Эмма Бовари.
Стива – шут гороховый наподобие героев Джерома К. Джерома.
Левин – спутали с Алёшей Карамазовым.
Про Каренина вообще понять ничего не успела.
Но от всех ощущение вопиющей театральной условности: ни одного живого человека, текст отдельно (притом, само собой, не авторский) – актёр отдельно – герой тоже отдельно и при этом непонятно где и кто.
Читала много отзывов, что, дескать, и хорошо, что отошли от литературного оригинала. Я, честно признаться, ничего хорошего в этом не вижу. Более того, считаю, что это отвратительно, подло и совершенно непозволительно. Называйте «Сьюзан Браун» или «Джейн Грэм» и пишите что хотите, снимайте как хотите, играйте кого хотите и зарабатывайте сколько угодно!
Тем более, что, по моим наблюдениям, к Джейн Остен, Чарльзу Диккенсу или Вирджинии Вульф англичане относятся совсем по-другому.
И театральность, которую преподносят как основное художественное достижение создателей фильма, в действительности, напрочь убила роман своими возведёнными в ранг предельного абсурда условностью и абстрактностью. У Толстого не что-то и кто-то там где-то там — он писатель конкретный и точный. И роман его пронизан запахами, звуками, деталями и оттенками и создан множеством тонких штрихов, а не несколькими грубыми мазками начинающего рисовальщика.
Я здесь живу... 
Недавние комментарии