«Милосердие Тита» Моцарта из Мет. 1 декабря 2012

Название оперы до того я, конечно, слышала, но не более того. Наверное, она — не шедевр по сравнению с «Дон Жуаном», «Свадьбой Фигаро» и «Волшебной флейтой», но хорошо, что есть возможность послушать не только самые известные оперы, которые «на слуху».

В этот раз в «Формуле кино Галерея» были замечательные по сравнению с прошлым сезоном настройки звука (а в этом сезоне я еще ничего не слышала). Для моцартовского оркестра это было важно, и он мне понравился с первых звуков, равно как и дирижер (Harry Bicket). Вообще, хотя я слышала его только в записях и трансляциях, мне очень нравится метовский оркестр.

Как традиционно бывает в Мет, есть декорации и костюмы, которые мне, не слишком искушенному слушателю оперы, в общем-то, необходимы. Они весьма отдаленно напоминали Рим периода Тита, но зато, как точно заметила моя подруга, замечательно вписывались в моцартовскую атмосферу, прекрасно гармонируя с музыкой. В принципе, учитывая, что место действия Моцартом выбрано достаточно условно, подобная же условность в оформлении спектакля меня не только не смутила, но даже способствовала лучшему восприятию музыки.

Ненавязчивая драматическая игра исполнителей показалась неожиданно естественной, что приятно удивило, поскольку я подобного не ожидала. Да и сам сюжет от этого перестал быть искусственным и схематичным.

Джузеппе Фильянотти-Тит иногда наверху звучал удивительно, но в целом это по-прежнему не мой тенор: голосу не хватает густоты и плотности, а уж гибкости — и подавно, что очень заметно именно в Моцарте. Иногда он звучал просто смешно. Хотя, справедливости ради нужно сказать, что исполнение очень и очень достойное, и мои претензии к нему — скорее, придирки.

 

Меня в очередной раз покорила Барбара Фриттоли-Вителлия. Я люблю эту певицу, но иногда бываю от нее не в восторге. В этот вечер она была настоящей примадонной: во время арии во втором акте перед моими глазами отчетливо возникли сцены фильмов с фрагментами оперных спектаклей эпохи барокко. Сценический образ Вителлии, созданный Барбарой Фриттоли, был именно таков. Не знаю, как насчет Рима, но в Моцарта он попал абсолютно.

Сервиллия в исполнении Люси Кроуи (Lucy Crowe) была на своем месте и маленькую партию озвучила comme il faut.

Что касается двух исполнительниц «брючных» партий, то голос Кейт Линдси (Kate Lindsey), которая пела Анния, мне по-прежнему кажется слабым и плосковатым, совершенно без нижнего и даже, похоже, без насыщенного среднего регистра. Тем не менее, верхние ноты звучали у нее очень трогательно и проникновенно, и ария во втором акте меня была изумительной. При этом, на мой взгляд, Линдси поет чисто, аккуратно, вдумчиво и как-то образованно, что ли.

Элина Гаранча — певица, к которой я достаточно давно дышу неровно, и ее меццо, в особенности на фоне довольно девичьего у Линдси, звучало довольно мощно, объемно, напористо, в некотором смысле — даже мужественно. В общем, очень убедительно. И все-таки чего-то на этот раз мне в пении Гаранчи не хватило. Может быть, дело в том, что голос звучал слишком прямо, без тонких нюансов, хотя с хорошими интонациями и слышимой выразительностью, насколько то и другое вообще может присутствовать в опере Моцарта. Не хватало в Сексте какой-то переливчатости: все звучало немного монотонно. Тем не менее, партия Секста сделана здорово: ей веришь. Или ему.

Стройно и собранно звучал хор.

До самого последнего момента, сидя неделю на антибиотиках, я колебалась между тем, чтобы пойти, и тем, чтобы остаться дома. Решила, что все-таки пойду, а если станет совсем невмоготу, уйду после первого акта. Но Моцарт оказал живительное действие, и соседство со мной, кажется, даже не мешало соседям, потому что все вирусы и бациллы забились в темные углы верхних дыхательных путей и до антракта благополучно оттуда не высовывались.

К слову сказать, антракт — на этот раз со Сьюзан Грэм — одно из любимых мной нью-йоркских действ. Рассказали о том, что Линдси любит Никлауса, а Фриттоли — Фьордилиджи и то, что Вителлия — не жертва, а наоборот. Что Альфредо Краус, занимавшийся с Фильянотти, считает музыку Моцарта — массажем для голоса (не так, как хотелось бы, помогающим самому Джузеппе). Мило побеседовали с Сондрой Радвановски, которая в эти выходные будет петь Амелию в «Бале-маскараде». И дальше — анонс предстоящих трансляций, от которых слегка захватывает дух.

The show must go on…