Я здесь живу...
To be myself is something I do well
Хосе Кура в Большом зале Филармонии. 16 июня 2012
После концерта – какие-то странные ощущения, странные в том смысле, что не могу точно описать их словами – какой-то сумбур в голове (может быть, так лето и духота действуют?).
Я не знаток творчества Хосе Куры и полноценно слушала его, в общем-то, первый раз. Он мне понравился как целостный вокальный персонаж, который нужно и слушать, и созерцать одновременно, жизнерадостный, устанавливающий контакт с залом и поющий для него же. Подозреваю, что собственно слушать его, абстрагируясь от визуального образа (или не имея его вовсе), мне было бы скучновато (чего никак не могу сказать о его коллеге Кьяре Таиджи, которая мена покорила).
Программки нам не досталось: организация, как всегда, на международном уровне. Впрочем, мы смогли её одолжить у соседей и просмотреть, что же нам будет представлено. Помог и вовремя образовавшийся конферанс. Вообще, программа концерта меня очень порадовала своей неизбитостью и практически отсутствием заезженных оперных хитов (если не относить к таковым Ritorna vincitor, Vissi d’arte, Recondita armonia и E lucevan le stelle, которые, по-моему, в концертах тоже не так уж часто встречаются).
Герой вечера покорил меня своим Отелло: piano в сцене смерти было бездонно пронзительным и скорбным, – неподдельная трагедия.ь И хотя в верхнем регистре он несколько раз подкрикнул, подозреваю, что Кура делает это в данной партии значительно реже многих других исполнителей. К тому же, замечательное легато, которое позволяет услышать в “Отелло” Верди. Я даже начала немного любить эту оперу.
В “Паяцах” замечательно прозвучали нижний и средний регистр, а с верхним, может быть, из-за того, что “Паяцы” шли первыми, были проблемы: здесь крика было больше, чем в “Отелло” (и больше, чем вообще потом в любой исполненной в концерте арии). Верхний регистр Куры (собственно теноровый) мне скорее не понравился: звучит зажато, сдавленно, с напряжением, без лоска, блеска и объёма, без интонаций – такое ощущение, что лишь бы вытянуть.
При этом я сравниваю с неким “идеальным” тенором, с тем, как, по моему мнению, должен звучать тенор, потому что, если учитывать эффект фона, то и верх Куры – вполне на уровне. Имея таких теноров, как Агади, наверное, жаловаться на Куру – грех.
Джонсон из “Девушки с Запада” – партия на 100% для Куры с его насыщенными низом и серединой; получается такой харизматичный, энергичный мачо.
Каварадосси мне тоже скорее не понравился: для меня это более лиричный, мелодичный, нежный герой с соответствующим же вокалом: у Куры он получился слишком прямолинейным, грубоватым, что ли, без изыска, без той степени трагичности, которая, мне кажется, должна звучать в E lucevan le stelle.
В целом, иногда Куре изменяет кантилена, иногда – его перекрывает оркестр, в его пении не так уж много интонаций, и ещё кажется, что его голос не обладает способностью заполнять объём зала (хотя здесь, наверное, нужно заметить, что последние ряды филармонии – не лучшее место для оценивания этой способности певца). Впрочем, голос Кьяры в тех же условиях такую способность бесспорно обнаружил.
Тем не менее, я бы пошла на Куру, думаю, в любой полноценной оперной постановке, поскольку общее впечатление – сугубо положительное, и вынесенные в июньский петербургский вечер (почти ночь) эмоции переполняли.
Оркестр под управлением Марио де Розе играл ровно, как раз так, как нужно на подобном концерте: возможные огрехи моим ушам не запомнились. Зато когда за дирижёрским пультом стоял Кура, творилось что-то невообразимое: увертюру к “Сицилийской вечерни” начали, как школьный оркестр: клац-клац, лишь бы не ошибиться. В “Лете” Вивальди между собой расходились все, кто там в принципе мог друг с другом расходиться (и кажется, даже те, кто не мог).
Для меня неожиданным сюрпризом стало участие в концерте итальянской сопрано Кьяры Таиджи (Chiara Taigi): её Аида, Дездемона и Тоска оказались изумительными, с прекрасным верхним регистром, с глубоким и очень красивым нижним (даже бесприменительно только к сопрано, для которых наличие просто несдавленного низа – уже большая роскошь), с хорошим интонированием, с трогательностью, нежностью, трагичностью, решительностью. И ещё мне показалось, что на сцене она должна быть замечательной актрисой.
По возвращении домой прочитала, что она частая гостья в Таормине. Было бы очень заманчивым послушать её в сицилийском амфитеатре…
Я здесь живу... 
Недавние комментарии