Открытое письмо Господину Дольчеву

Уважаемый господин Дольчев!

Поскольку Вы публично меня оскорбили, но при этом заморозили возможность комментирования, то я считаю необходимым публично же Вам ответить.

Кому интересно, история перепалки здесь:

Немецкая музыка

hvostova

2012-03-01 09:16 (местное)

Гавканье, рявканье и проч. было привнесено в немецкую музыку не так давно и уж не знаю кем. Хорошая немецкая школа никогда так ни Вагнера, ни Штрауса не пела и не поет (правда, сегодня ее традиции теряются). Они поют, причем довольно легкими и совсем не металлическими голосами. И никакого нарочитого форсирования отдельных звуков у них нет и в помине: более того, там так поют по-немецки, что язык становится настоящей музыкой, и нам, воспитанным на советских фильмах про фашистов, сразу даже не узнать немецкого языка.

Кстати, Штемме изумительно поет…

(Ответы заморожены) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

dolchev

2012-03-01 10:02 (местное)

Хвостова, занимайся самопиаром в журнале "шляпы", там вполне подходящий для тебя контингент воспитанных людей. Здесь тебе делать нечего.
Еще один коммент — и бан, и не на один день, а раз и навсегда.

(здесь часть дискуссии с другими участниками пропущена, далее цитата не мне, но в мой адрес)

dolchev

2012-03-01 15:52 (местное)

Да я уже не знаю на какую стенку кидаться от всего этого… Прямо хоть в интернет вообще не заходи — сплошные умницы и задницы … всё тебе расскажут как надо петь, чем дышать, на что опираться, как при ВаХнере было (выше видишь ? еще одна "понимающая" объявилась, послушала на ютьюбе, воющую охо-хо голосом несозревшей девушки, Флагстад и туда же, — давай свои теории на тему как ей кажется как было, когда ее не было развивать). И что самое интересное все знают как надо, как правильно, но дальше интернета такая правильность не распространятеся, сплошные гелутки 🙂

Во-первых, Господин Дольчев, я что-то не припомню, когда мы с Вами перешли на ты. Но это ладно – можно списать на особенности интернет-общения.

Во-вторых, что касается воспитанности, дело даже не в оскорблениях лично в мой адрес. Певцы могут петь с проблемами, недостатками, огрехами, Вы можете писать об этом сколько угодно, но не как угодно, потому что никто не давал Вам права прилюдно их оскорблять, ибо их, в отличие от меня, нельзя упрекнуть в музыкальной необразованности и у любого из них она на порядок выше Вашей.

В-третьих, к злосчастному вопросу о записях и живых выступлениях.

Если Вы имеете возможность летать куда-то два раза в неделю, а я, как большинство обычных людей, имею семью, работу, другие обязанности и могу поехать в отпуск в лучшем случае два раза в год и сходить в театр раз в несколько месяцев, это ещё не повод указывать мне и таким, как я, что мы не только ничего не понимаем в музыке вообще и в опере в частности, но даже не можем понимать. Заявляя, что судить о чём-то могут только люди, слышавшие всё вживую, Вы высказываетесь наподобие: “Вы об этом судить не можете, потому что Вы – мужчина/женщина/русский/нерусский и т.д.”.

Кроме того, ни от одного человека, профессионально связанного с музыкой, я никогда не слышала категоричного заявления о том, что по записям нельзя судить о качестве исполнителя.

Никто не станет спорить с тем, что восприятие певца вживую и на записи отличается.

Никто не станет спорить с тем, что певца предпочтительнее слушать вживую.

Но составить себе определённое представление о качестве певца по записи – можно, потому что есть ряд проблем, которые на записи никуда не деваются, и есть ряд сильных сторон, которые не исчезают при живом исполнении. И их можно услышать.

К слову, например, о той же Крассимире Стояновой. Под Вашим влиянием я пошла и послушала её вживую, и ответственно заявляю: в её случае на записи слышится ровным счётом то, что в живом исполнении, абсолютно. То есть безупречная техника при практически полной эмоциональной насыщенности. И что Норина, что Дездемона, что Анна Болейн звучат совершенно в одной манере (не удивлюсь, если и Штраус звучал так же). Здесь каждый волен выбирать: кому-то важна вокальная безупречность, кто-то готов простить технические огрехи при наличии “химии”. Обе точки зрения имеют равное право на существование, и здесь Ваша приверженность технической безупречности ничуть не выше моего стремления услышать в опере “живых” людей.

В качестве ремарки: простое количество прослушанных/просмотренных спектаклей напрямую с уровнем музыкальной образованности не связано.

В заключение хочу добавить, что я, в отличие от Вас, возможность комментирования никому не закрываю. Наверное, потому что не столь сильно боюсь за своё ранимое самолюбие и предпочитаю не прятать голову в песок, услышав в свой адрес что-то нелицеприятное. В конце концов, вопрос не в том, чтобы все тобой восхищались и говорили тебе только комплименты, а в том, с каким лицом ты выйдешь из спора, в котором тебя за что-то ругают.

Вместо эпилога

Закрывая возможность комментирования, хочу подвести несколько итогов:

1. Моей ошибкой было не написать предысторию сего письма в предыдущем споре, хотя я не считаю, что что-то там говорилось "за спиной" или "за глаза", потому что дискуссия была открытой. (Понимаю, что многие со мной не согласятся). И я совершенно точно отметила хамство обоих участников того спора.

2. Я далека от мысли, что могу поменять чьи-то убеждения, потому что во взрослом возрасте их способны поменять только исключительные люди.

3. Выяснила для себя, что этот спор не вчера начался, и есть значительные группы людей, принадлежащие к каждой из партий.

4. Я не считаю, что, если я не схожусь с кем-то по поводу чего-то во взглядах, я теряю право дальнейшего общения. Когда обе стороны адекватны, общение продолжается. Когда лучшие друзья указывают мне на мои ошибки и недостатки, а я им, это не мешает нам оставаться лучшими друзьями. Более того, именно это кажется мне особенно ценным в людях, потому что льстить, закрывать на что-то глаза, говорить то, что от тебя хотят услышать, со всем молча соглашаться, — гораздо более простая позиция и, на мой взгляд, совсем не взрослая позиция.

5. На мой взгляд, полную свободу выражения своих мыслей даёт готовность полностью отвечать за свои слова, за каждое сказанное слово, а это приобретается только тем, что я не скрываюсь за никами и масками.