Я здесь живу...
To be myself is something I do well
“Метод Грёнхольма”: теперь о спектакле
По правде говоря, даже не знаю, с чего начать, потому что мыслей много, и пока они не совсем сложились в систему. И чем больше я думаю о спектакле (а он относится к тем столь редким сегодня событиям, которые заставляют не просто однократно задуматься над проблемой – хотя и это уже явление не столь частое, — а постоянно к ней возвращаться, задавать новые вопросы и искать новые ответы, открывать новые слои и угля зрения), тем более объёмным он мне представляется. Объёмным в том смысле, что вмещающим многие мысли, каждая из которых развивается в отдельную значимую и значительную тему. Но начну с главного…
На театральную сцену наконец-то выводится та реальность, которая существовала не двадцать, тридцать, сто лет назад, а существует вокруг нас сейчас, и несмотря на “вечность” главных вопросов (до какой черты можно дойти, до какой черты я могу?), появляется и ряд проблем, ещё не стоявших перед людьми, жившими полвека назад, потому что они появились вследствие транснационализации бизнеса, экономической глобализации, широкого проникновения корпоративной этики и корпоративных законов существования в обычную жизнь обычного человека. Я не хочу сказать, что спектакль в этом смысле является первооткрывателем, но, без сомнения, подобные случаи в театральном пространстве по-прежнему нечасты. Мне кажется важным для зрителя, чтобы, смотря на сцену, он видел и узнавал себя и окружающую его действительность, ассоциировал себя с героями и понимал, что он может оказаться в предлагаемых театральным действием обстоятельствах. В “Методе Грёнхольма” это сделано очень точно и изящно: и в декорациях, и в костюмах, и в умеренном, но очень выверенном звуковом сопровождении спектакля. Перед нами действительно часть крупной корпорации со всеми вытекающими… и этому веришь с первых минут.
Ещё для меня оказалось очень важным, что “Метод Грёнхольма” – пример сильного режиссёрского театра (я однозначно поняла, что являюсь приверженцем именно его): выстроенная режиссёром художественная система подчинена донесению режиссёрской же позиции по поводу происходящего. Но что меня приятно удивило гораздо больше, так это ясность и внятность той самой режиссёрской позиции. Определённое авторское высказывание по проблеме – то, чего, без сомнения, не достаёт современному искусству, и что, на мой взгляд, всё-таки должно в нём присутствовать. Тем более когда речь идёт о современном перенасыщенном информационном пространстве, в котором рядовому зрителю ослепнуть и оглохнуть ничего не стоит, а запутаться – проще простого.
При всём этом спектакль чрезвычайно увлекателен, захватывает с первых минут и удерживает внимание до конца (и хорошо, что идёт без антракта). Элементы психологического триллера, в некоторым смысле детектива, психологической драмы, юмора переплетаются весьма изящно и ненавязчиво, но вместе с тем по делу и уместно, не создавая ощущения заигравшегося с самим собой постмодерна. Я понимаю, что мне хотели сказать (или, по крайней мере, думаю, что понимаю), и слышу то, что сказали.
То, что в современном мире можно добиться успеха, только будучи сукиным сыном, умеющим прикинуться приличным человеком, – без сомнения, ключевая мысль спектакля. Она высказана явно и ставит заключительную точку, но не является единственной темой. И если была бы таковой, то спектакль, наверное, не был бы столь интересен: историями об акулах бизнеса и диком капитализме сложно удивить даже далёкого от этого обывателя. Любопытны ответвления темы, выведенные в спектакле.
Фэрран (персонаж Сергея Чонишвили), испытуемый, на протяжении всего эксперимента пытается выглядеть той самой “акулой”, из своего собственного предыдущего опыта зная, что, оставаясь человеком, неизменно проиграешь. Возможно, именно поэтому на любое задание у него готов один, самый жёсткий, беспощадный и бесчеловечный ответ: когда в своей реальной жизни он в аналогичных ситуациях выбирал другой, “человеческий” путь, он неизменно оказывался в неудачниках (что и привело его, по всей видимости, на это самое собеседование). И действительность такова: корпоративная система пытается сделать искусственных “акул” даже из тех, кто ими по своей природе не является, чтобы, не дай Бог, в человеке не проявилось человеческое: ибо именно пресловутый человеческий фактор неизменно губит строго выстроенную, работающую без сбоев систему корпорации, крупного бизнеса, мира вообще. Но проблема в том, что реальные “акулы” всегда распознают искусственную и выведут её на чистую воду, чего бы это им ни стоило, укажут на её истинное место за пределами удачливых “топов”. И в результате всё равно выкинут за пределы своего успешного мира, продемонстрировав, что у настоящих “акул” нет ни нервов, ни эмоций, ничего того, что можно было бы убить.
И когда через всё это проходит Фэрран, и в конце команда психологов раскрывает перед ним карты, показывая, что подобные игры на предельном накале страстей и эмоций для них – всего лишь ежедневная работа, один из многих опытов с десятками других кандидатов, герой Сергея Чонишвили оказывается опустошённым, выпотрошенным напрочь, не знающим, что он теперь и куда ему идти. Он возвращается к отклонённому перед собеседованием ужину, но скорее механически, не веря в возможность подобного пути для себя, не веря вообще в возможность будущего. Его раздавила, уничтожила корпоративная машина, и он теперь Никто: ни жестокая “акула” бизнеса, ни средний в меру удачливый менеджер с остатками человечности. Он уже не может вернуться к исходной точке, пройдя через предложенные испытания, и эксперимент, закончившийся всего лишь рядовой неудачей для психологов корпорации, становится моральной смертью Фэррана.
И при этом у него нет, не остаётся сил сопротивляться корпоративной жестокости, сказать хоть что-то даже не столько в защиту себя, сколько в обвинение системы. И самое страшное в том, что он боится, не может признаться ни себе, ни окружающим в том, что он не вписался в систему именно потому, что не всё человеческое убито в нём окончательно. Он боится, что друзья расценят его естественные для человека порывы как признаки “слабака”, неудачника. Потому что в современном мире становится стыдным признаться, что ты – человек и хоть что-то человеческое тебе не чуждо, а наличие даже минимальных этических норм расценивается как непозволительная “слабость”. Чтобы выжить, нужно постоянно мимикрировать, показывая свою “акулью” сущность, даже если нет таковой.
Думаю, “Метод Грёнхольма” – поразительно законченное, логически и художественно завершённое, цельное театральное произведение, когда ни на секунду не возникает ощущения, что что-то можно было добавить, убрать или сделать по-другому, когда всё и все на своих местах, ни малейшего сбоя в программе. Для меня как петербургского зрителя, не избалованного в последнее время подобными экспериментами, это очень важное открытие и событие.
Я здесь живу... 
Недавние комментарии